Олег Кононенко: летаю в космос, чтобы заниматься любимым делом, а не ставить рекорды — Интервью ТАСС

0 2

Олег Кононенко: летаю в космос, чтобы заниматься любимым делом, а не ставить рекорды - Интервью ТАСС

Спецкор ТАСС, командир отряда космонавтов Роскосмоса Олег Кононенко.

Командир отряда космонавтов Роскосмоса, спецкор ТАСС на Международной космической станции (МКС) Олег Кононенко стал новым мировым рекордсменом по суммарной длительности космических полетов. В настоящее время космонавт находится в годовой экспедиции на борту МКС, полет является пятым в его карьере. В интервью ТАСС Кононенко рассказал об отношении к новому достижению и секретах профессионального долголетия, главных недостатках МКС и своем видении перспективной Российской орбитальной станции (РОС)

— Олег Дмитриевич, мечтали ли вы побить рекорд, который с 2015 года удерживал Геннадий Падалка, или же относитесь к подобным вещам спокойно?

— Я летаю в космос для того, чтобы заниматься своим любимым делом, а не ставить рекорды. Космонавт — профессия, о которой я мечтал, интересовался и стремился с детства. Вот этот интерес, возможность летать в космос, жить и работать на орбите мотивируют меня на продолжение полетов. Я горд всеми своими достижениями, но в большей степени горжусь тем, что рекорд по суммарной продолжительности пребывания человека в космосе по-прежнему удерживает российский космонавт.

— Ощущается ли на физическом или каком-либо другом уровне то, что вы столько времени в своей жизни, уже свыше 800 суток, провели на орбите?

— Находясь на Земле, субъективно никаких изменений — ни ментально, ни физически — я не ощущаю. Отношение к Земле, к людям остается прежним. Здоровья полеты в космос, конечно, не прибавляют, но я всегда веду активный образ жизни, регулярно занимаюсь спортом и на Земле, и в космосе. Естественно, сразу после возвращения на Землю первые дни, в период острой реабилитации ощущается физический дискомфорт. Невесомость коварна: в ней ты полностью владеешь своим телом, но если, находясь в полете, не тренироваться, не готовить себя физически к земным условиям, то после возвращения организму будет сложнее адаптироваться к гравитации и потребуется гораздо больше времени для восстановления нормальной физической активности. Большую поддержку в вопросах здоровья космонавтам оказывают врачи экипажей, которые работают с нами на всех этапах подготовки и выполнения полета, а также в послеполетный период.

А с психологической точки зрения в период работы на орбите никакой обделенности или изолированности я не чувствую. Только по возвращении домой приходит осознание, что сотни дней моего отсутствия дети взрослели без папы. Это время мне уже никто не вернет, что очень расстраивает.

— Это уже пятый ваш полет в космос. Что изменилось в процессе подготовки, а также на самой станции с момента вашего первого пребывания в космосе, а что осталось неизменным?

— Главный парадокс заключается в том, что с каждым следующим полетом подготовка к нему не становится проще. Состав МКС пополняется новыми модулями, корабль постоянно модернизируется, появляются новые элементы конструкции и компоновки, усовершенствованные системы, техническое и программное обеспечение. Все это, конечно, требует дополнительного изучения. В программе подготовки появляются новые дисциплины, новые экзамены. Каждый полет — это новая конфигурация МКС. В частности, сейчас к российскому сегменту МКС добавилось два новых модуля: МЛМ (многофункциональный лабораторный модуль) и узловой модуль, которых не было на орбите в ходе моего предыдущего полета.

Кроме того, от полета к полету усложняется уровень научных экспериментов, в программе появляются новые, достаточно интересные и наукоемкие эксперименты, разрабатывается и доставляется более современное оборудование для проведения научных исследований. Однако неизменными на станции остаются дружелюбная атмосфера, взаимоподдержка и взаимопонимание между всеми членами экипажа.

— Как достижения прогресса упростили жизнь современных космонавтов по сравнению с началом вашей карьеры?

— Возможность пользоваться IP-телефонией была, конечно, и раньше, но для этого семьям космонавтов необходимо было в определенные дни и в назначенное время приезжать в Центр управления полетами. Сейчас при наличии свободного времени и спутниковой связи мы можем ежедневно организовывать видеосвязь, звонить, общаться со своими родными. Наши родственники также могут использовать любое устройство: компьютер, смартфон, планшет. Текстовые сообщения, фото, видео — все это сегодня для нас доступно.

Кроме того, на российском сегменте была модернизирована система связи. Если раньше для передачи большого объема информации на Землю мы возвращали с собой жесткий диск, то сейчас есть возможность сбрасывать массивы данных в режиме реального времени, используя современные средства связи. Обновляется компьютерная сеть, программное обеспечение на борту МКС. Во втором полете я впервые начал использовать планшет, и сейчас эти планшеты мы используем постоянно. Они значительно облегчили работу космонавтам. Появилась возможность использовать бортовую документацию и радиограммы в электронном виде. Мы получаем обучающие анимации, видеоролики от технических специалистов для того, чтобы более детально понимать, как работать с системами. Скорость интернета на МКС увеличилась, возможен стал самостоятельный поиск и просмотр фильмов на борту без привлечения того же ЦУП. Очень серьезно обновился «Союз», в частности его бортовая навигационная система: теперь до МКС мы добираемся за два витка — практически в течение трех часов.

— Означает ли все это, что современным космонавтам в чем-то гораздо проще и приятнее, чем их предшественникам, или же профессия, наоборот, усложнилась?

— Профессия космонавта усложняется. Происходит усложнение систем, экспериментов. Повторюсь, подготовка легче не стала.

— В ходе текущей экспедиции вы выполняете целый ряд экспериментов. В частности, в декабре успешно был завершен эксперимент «Перепел». Какие из экспериментов вы могли бы особо выделить, какие представляют наибольший научный интерес и сложность?

— Сейчас в европейском модуле «Коламбус» на новом современном оборудовании мы продолжаем исследование, которое я проводил еще в первой экспедиции: «Плазменный кристалл», эксперимент по изучению процесса формирования упорядоченных структур заряженных частиц.

Еще один интересный эксперимент — «EarthCAM», это фотосъемка с борта МКС участков поверхности Земли с высоким разрешением. Эксперимент проводится по запросам школьников, студентов, образовательных учреждений со всего мира. 

Также в третьем полете я участвовал в совместном российско-германском эксперименте «Контур-2» по управлению наземными роботами из космоса. При помощи джойстика, размещенного на борту МКС, я управлял роботом, который находился на Земле, и по достижении какого-то препятствия ощущал усилие на ручке.

Сложный, уникальный и важный эксперимент с точки зрения развития медицины — это эксперимент по выращиванию живых тканей в космосе. При проведении первого сеанса эксперимента, который я выполнял в декабре 2018 года в четвертом полете, была получена трехмерная тканеинженерная конструкция щитовидной железы мыши и хрящевой ткани человека. Как уже отмечалось, исследование имеет неоспоримое научное значение: подобный эксперимент был проведен в космосе впервые. В этом полете будет проводиться эксперимент с применением более современной технологии 4D-биопечати, в ходе которого мы надеемся получить эквиваленты трубчатых органов. Я буду проводить этот эксперимент в марте.

— Читала, что немногие космонавты сохраняют после нескольких полетов личную цель и желание продолжать полеты в принципе. Как за столько лет вам удалось остаться, как вы сами это называете, «голодным» до полетов в космос?

— Скажу за себя. Космонавтика аккумулирует знания из самых разных отраслей науки и техники. Космонавт — это профессия, где нужно постоянно учиться и держать себя в хорошей интеллектуальной и физической форме. А для меня это очень важно. Мне нравится быть в тонусе, быть активным, быть на пике знаний и в курсе новейших достижений, постоянно расширять свой кругозор. И конечно же, однажды испытанное чувство невесомости дает дополнительный стимул и заряжает желанием повторить опыт космического полета.

Лично для меня всегда большой интерес представляло проведение научных экспериментов на орбите. Потому что это дает какое-то особое ощущение причастности к исследованиям, которые проводят ученые на Земле и результатами которых человечество воспользуется для решения важных вопросов.

— Существует ли вероятность, что в вашей карьере произойдет и шестой полет в космос? Будете ли вы к этому стремиться?

— Будущее покажет. Загадывать я не люблю, предпочитаю говорить о результатах, которые есть на сегодняшний день. Буду стремиться и дальше выполнять свою работу профессионально и с удовольствием.

— Вы начинали карьеру в Самаре в качестве инженера в Центральном специализированном конструкторском бюро, где занимались проектированием систем электропитания космических кораблей. Что выступило в роли переломного момента, когда вы приняли окончательное решение переквалифицироваться из инженера-конструктора космических кораблей в космонавты-испытатели?

— Никакого переломного момента не было. Решение стать космонавтом я принял задолго до поступления в институт. Я мечтал об этом с детства.

В то время в отряд космонавтов отбирали кандидатов либо из числа военных летчиков, либо среди инженерно-технических кадров. Я поступил на инженерную специальность и по окончании института целенаправленно приехал в Самару и устроился в Центральное специализированное конструкторское бюро инженером по проектированию систем электропитания космических кораблей для того, чтобы получить опыт по специальности и начать карьерный путь к своей конечной цели и мечте. Когда я понял, что освоился и состоялся на этой должности, то принял решение идти дальше.

— Известно, что космонавты активно участвуют в разработке перспективной Российской орбитальной станции, а также нового транспортного корабля, который сейчас именуют ПТК. Не могли бы вы поделиться личным видением, какими они должны быть?

— Перспективная Российская орбитальная станция должна быть не только конструктивно и технологически современной, но и удобной для эксплуатации космонавтами, эргономичной для жизни и работы. Поэтому я ожидаю, что будут спроектированы и созданы целевые модули под определенные задачи космонавтов. К примеру, бытовой модуль, где космонавты спят, принимают пищу, проводят свободное время и т.д. Также необходим отдельный модуль для занятия физкультурой, модуль для проведения научных исследований, обзорный модуль для проведения фотосъемки — аналог «Купола» на американском сегменте МКС. Мы должны научиться жить и работать в космосе в комфорте и построить настоящий космический дом, а не просто место для временного пребывания.

То же самое применимо и к новому пилотируемому кораблю. А вообще, создана рабочая группа специалистов РКК «Энергия» и Центра подготовки космонавтов по вопросам эргономики и компоновки обитаемого командного отсека корабля нового поколения. Все замечания и предложения, я надеюсь, учитываются при проектировании. При этом корабль должен оставаться надежным средством доставки к космической станции, каковым является «Союз».

— Вы огромное количество времени провели на МКС, знаете станцию как свои пять пальцев. Какие у этой станции главные недостатки, проблемные моменты, которые стоит учесть при создании РОС?

— Самый проблемный момент, на мой взгляд, — это многофункциональность служебного модуля российского сегмента МКС. В одном модуле мы делаем все: занимаемся физкультурой, принимаем пищу, пользуемся туалетом, выполняем какие-то технические работы, проводим фотосъемку и исследования. Здесь же размещены каюты для сна и отдыха. Для обеспечения комфорта космонавтов должны быть созданы специализированные модули под определенные нужды и задачи. Будущая станция также должна быть в большей степени самодостаточной и в меньшей степени зависимой от Земли, как сейчас МКС. То есть могла бы обеспечить себя самостоятельно. Для этого потребуется доработка и совершенствование существующих систем регенерации воды, обеспечения кислорода, разработка оборудования для утилизации мусора и изготовления запасных элементов на самой станции для выполнения работ по ремонту и обслуживанию.

— Из вашей командирской каюты на станции открывается вид на Землю. Можно ли привыкнуть к созерцанию этого великолепия?

— Безусловно, привыкнуть к этому нельзя. Очень здорово, что конструкторы предусмотрели наличие иллюминатора в каюте. Кстати, в каютах американцев иллюминаторов нет. Земля — это то, на что я всегда любуюсь перед сном, и первое, что я вижу, когда просыпаюсь утром. Красота невероятная. Я всегда говорю, что сфотографировать Землю так, как видишь ее глазами, невозможно. Поэтому стараюсь наслаждаться видами земного шара ежедневно, пока нахожусь в полете.

— Профессия космонавта предполагает частые длительные расставания с близкими. Как относятся к этому ваши родные — супруга Татьяна и дети, Андрей и Алиса?

— Родные, конечно, всегда и во всем меня поддерживают. Понимают, что я очень люблю свою профессию и мне важно реализовать себя в деле. Алиса и Андрей сейчас являются студентами 3-го курса. Андрей выбрал техническую специальность, Алисе интересны гуманитарные науки. Лично для меня и моей супруги самое главное, чтобы дети в итоге выбрали любимую профессию и были счастливы.

— Супруга и дети всегда вас провожают и встречают после полетов?

— Всегда. Кроме первого полета в 2008 году. На Байконур я родных не брал, они были в ЦУПе. Детям было четыре года. Сейчас это уже семейная традиция — провожать и встречать папу из космоса.

Источник: vpk.name

Оставьте ответ

Ваш электронный адрес не будет опубликован.